ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ИЗОЛЯЦИЮ.
Автор СЕРЖИО БЕНВЕНУТО.
Сержио Бенвенуто (Sergio Benvenuto, 1948, Неаполь, Италия) — психоаналитик, исследователь психологии и философии Итальянского Научно-исследовательского совета (C.N.R.) в Институте Когнитивных Наук и Технологий (Рим). С 1995 — главный редактор «Европейского Журнала Психоанализа» (JEP). С 2003 — итальянский член Institut Européen des Hautes Etudes en Psychanalyse (Европейский Институт Высшего Образования в Психоанализе), междисциплинарного учреждения, основанного в Париже и включающего школы разных европейских стран. Автор многих публикаций и книг по психоанализу.
(Опубликовано в Италии в Antinomie, https://antinomie.it/index.php/2020/03/05/benvenuto-in-clausura/)
Переводчик – преподаватель Института профессиональной супервизии, психоаналитик, Элина Евланова
«Я не являюсь ни вирусологом, ни эпидемиологом, но у меня возникла мысль о том, что, хотя мне уже за семьдесят, и, следовательно, я нахожусь в числе наиболее уязвимых, у меня мало причин опасаться за свое здоровье из-за коронавируса. «У меня», по простым причинам вероятности, как если я лечу на самолете: он может разбиться, но это крайне маловероятно. На самом деле, до сих пор только около 3000 [1] человек во всем мире умерли от вируса. Практически ничто в сравнении с 80 000 убитыми обычным гриппом в 2019 году. Тех, кто умер в Италии от эпидемии (более 50 на момент написания [2]), вероятно, меньше, чем тех, кто погиб в автомобильных авариях и на рабочем месте. Короче говоря, я не настолько боюсь инфекции, гораздо больше меня беспокоит экономическая прочность такой страны, как моя, которая с 1990-х годов постоянно снижается. Ведь бедность тоже убивает.
Но я также знаю, что мое относительное пренебрежение, хотя и основано на рациональном подходе, является предосудительным: будь я хорошим гражданином, я должен вести себя так, как если бы я был в панике. Поскольку все, что делается в Италии (закрытие школ, стадионов, музеев, театров и т. д.), выполняет чисто профилактическую функцию, только замедляет распространение вируса. Он играет с большими цифрами, но обращается к каждому конкретному существу.
Паника, охватившая Италию (и не только, во всем мире люди не говорят ни о чем другом), была в основном политическим выбором — или биополитическим, как подчеркивает Роберто Эспозито, — принятым в первую очередь Всемирной организацией здравоохранения. Потому что сегодня, в эпоху, когда великие демократии создают гротескных лидеров, именно крупные наднациональные организации подобные ВОЗ — Всемирная торговая организация, Международный валютный фонд, Европейский центральный банк, другие центральные банки и так далее — к счастью, принимают реальные решения, таким образом, частично исправляя неофашистские прихоти современных демократий. Тедрос Адханом, эфиоп, являющийся генеральным директором ВОЗ, четко заявил о необходимости профилактики: он знает, что в настоящее время Covid-19 не вызывает бедствий и что, возможно, в конечном итоге это может оказаться всего лишь коварным гриппом. Но это может также превратиться в то, чем в 1918 году стал так называемый «испанский» грипп, который заразил треть населения планеты, в результате чего погибло от 20 до 50 миллионов человек, — это составило больше жертв, чем все военные потери за время Первой мировой войны. Другими словами, то, что действительно пугает, это не то, что мы знаем, а то, что мы не знаем о вирусе, и мы очень мало знаем об этом. Мы узнаем это день ото дня, и это создает беспокойство (отнюдь не иррациональное) неизвестного.
Обратите внимание, что в случае с «испанским» гриппом политическая власть действовала совершенно противоположным образом, впрочем, как и сегодня: она скрывала эпидемию, потому что в большинстве случаев вовлеченные страны воевали. Он был назван «испанским» гриппом просто потому, что в то время средства массовой информации говорили об этом только в Испании, где не было войны, хотя очевидно, грипп возник в Соединенных Штатах. Сегодня политическая власть (которая, я еще раз подчеркиваю, все более и более наднациональная в экономике) выбрала стратегию паники, чтобы побудить людей изолировать вирус. И действительно, изоляция зараженных все еще остается, спустя столетия, лучшей стратегией подавления неизлечимых эпидемий. Проказа сдерживалась в Европе — как подчеркивает Фуко — именно за счет того, что, прокаженные, насколько это возможно, изолировались, часто их отправляли на далекие острова, такие как Молокаи на Гавайях, где снималось множество фильмов.
В августе 2011 года я был в Нью-Йорке, в преддверии урагана Ирен, который уже опустошил Антильские острова. Я был поражен тем, как эксперты и политики в средствах массовой информации давали откровенно весьма катастрофические сообщения гражданам: «Это будет полная катастрофа — это был рефрен — потому что нью-йоркцам наплевать, они снобы». Но оказалось, что они неукоснительно следовали инструкциям (даже я покинул свой сад, соблюдая правила), и Ирэн пересекла Нью-Йорк, не нанеся никакого ущерба. И что же, эти эксперты и политики все неправильно поняли, или они немного повеселились, испугав население Нью-Йорка? Нет, катастрофы удалось избежать. В некоторых случаях распространение террора может быть разумнее, чем воспринимать вещи «философски».
Давайте представим, что Италия в целом — от СМИ до правительственных чиновников — выбрала «испанскую» стратегию, решив не предпринимать никаких мер предосторожности и позволив Covid-19 распространиться по всей стране, словно это обычный грипп. Любая другая страна, включая другие европейские государства, немедленно изолировала бы Италию, считая всю страну рассадником: нечто, что могло бы нанести гораздо больший экономический ущерб, чем тот, который Италия сейчас терпит. Когда другие напуганы — например, израильтяне и катарцы, которые запретили итальянцам въезжать в свои страны, — нам также лучше бояться. Иногда быть напуганным — акт смелости.
Давайте представим, что, 20 миллионов итальянцев, которым позволили свободно перемещаться, заразились вирусом: если правда, то, что показывают самые ранние расчеты, то COVID-19 смертельно опасен для 2% инфицированных, это привело бы к гибели около 400 000 человек. Итальянцы, в основном пожилые люди. Гипотезу, которую многие не считают абсолютно негативной, потому что она позволила бы дышать нашей устаревшей пенсионной системе: почему бы не урезать несколько старичков в стране, которая стареет с каждой минутой? это то, о чем думают, не говоря этого вслух. Но я не думаю, что общественное мнение приняло бы 400 000 смертей. Оппозиции восстали бы, правительство было бы свергнуто народным признанием, а крайне правый лидер Сальвини победил бы на выборах, набрав не менее 60% голосов избирателей. Короче говоря, меры предосторожности, которые были приняты, какими бы болезненными они ни были, особенно из-за экономического ущерба, являются меньшим злом.
Поэтому меры, принятые в Италии, не являются, как утверждает один из моих любимых философов Джорджо Агамбен, результатом деспотического инстинкта правящих классов, которые страстно увлечены «состоянием исключения». Считать, что меры, принятые в Китае, Южной Корее, Италии и т. д., являются следствием заговора, означает попадание в то, что другие философы назвали « теориями заговора в истории». Я бы назвал их параноическими интерпретациями истории, подобно миллионам, которые считают, что 11 сентября было заговором ЦРУ. Моя домашняя работница, очень добродушная женщина, убеждена, что эпидемия была спланирована «арабами», под которыми, я полагаю, она подразумевает мусульман. Независимо от того, находимся ли мы под влиянием нашего маленького прихода или Карла Шмитта, невежественны мы или чрезвычайно образованы, многим из нас необходимо создать собственные средства распространения чумы.
Я часто удивляюсь, как часто многим философам нужно напоминать о чем-то, что, перефразируя Гамлета, звучит так: На небесах и на земле больше политики, чем мечтают в вашей философии.
Когда я говорю, что убежден, что эта эпидемия приведет к гораздо более серьезным экономическим бедствиям (кризис, как в 2008 году?), чем к медицинским, я ставлю себя в оптимистическую перспективу, которая может быть опровергнута в ближайшие дни.
И с завтрашнего дня я тоже, хоть и посмеиваясь, постараюсь стать хорошим гражданином. Я буду избегать определенных общественных мест, я не буду пожимать руки людям, с которыми встречусь. Я живу в Риме, и я не буду навещать друзей на Севере, и я буду отговаривать их приходить ко мне .
В конце концов, последствия этой эпидемии лишь усилят тенденцию, которая в любом случае будет преобладать, и из которых «работа удаленно» или «Wi-Fi», работа из дома и избегание офиса — это только один аспект. Мы будем все реже просыпаться утром и садиться в общественный транспорт или частные машины, чтобы добраться до места работы; все больше и больше мы будем работать на наших компьютерах из наших домов, которые также станут нашими офисами. А благодаря революциям Amazon и Netflix нам больше не нужно будет ходить по магазинам или в кинотеатры, чтобы посмотреть фильмы, или покупать книги в книжных магазинах: магазины и книжные магазины (увы) исчезнут, и все будет сделано из дома. Жизнь станет «безмятежной» или «домашней» (нам уже нужно придумывать неологизмы). Школы тоже исчезнут: с помощью таких устройств, как Skype, ученики смогут посещать уроки своих учителей из дома. Это обобщенное уединение, вызванное эпидемией (или, скорее, попытками предотвратить ее), станет нашим привычным образом жизни.
Эта цифра увеличилась до 3652. До настоящего времени зарегистрировано 107 000 случаев и 61 000 случаев восстановления (8 марта 2020 года) [обновление редакции]
Число погибших в Италии возросло до 250 (8 марта 2020 г.) [обновление редакции]
Постановление правительства устарело, фактически изолировав часть Северной Италии (8 марта 2020 года). [обновление редактора].»
